«О коррупции готовы говорить практически все»

В феврале на факультете государственного и муниципального управления ГУ-ВШЭ прошла ежегодная студенческая научная конференция. Размышляет о ее итогах, а также о том, зачем нужно заинтересовывать студентов наукой, заместитель декана факультета Александр Оболонский.

— Какие цели изначально ставит перед собой факультет, организуя такого рода конференции?

— Специфика университетского образования состоит в том, что мы должны не только передавать студентам прикладные умения и навыки, но, в первую очередь, пожалуй, обеспечивать их фундаментальными знаниями. Без этой базы осваивать новые, как сейчас модно говорить, «компетенции» невозможно, тем более что компетенции сами по себе быстро устаревают. Мы в своей работе исходим из того, что Высшая школа экономики готовит не «продвинутых» клерков, а кандидатов в следующее поколение российской интеллектуальной элиты.

Так вот один из элементов задачи, о которой я говорю, это приобщение студентов к науке, в том числе путем вовлечения их в студенческие конференции. Это только первые ступеньки научной работы, но, поднимаясь по ним, они приобретают опыт публичных выступлений и дискуссий, учатся принимать критику и аргументировать свою позицию. Не менее ценно и то, что студенты получают возможность общаться друг с другом и с преподавателями в неформальной атмосфере. Это, возможно, самый важный атрибут любой научной конференции.

— Вы говорите о ценности неформального общения. В чем она выражается?

— Каждый в этом находит что-то полезное для себя. Скажем, на днях я получил неожиданное и довольно любопытное письмо от одного из студентов пятого курса, в котором он пишет, что в результате именно неформального общения с преподавателями он поменял свои жизненные ценности. Вероятно, его реакция слегка преувеличена, и тем не менее на некоторые вещи он действительно взглянул по-новому. Он понял, что наука может быть интересной и иметь прямое отношение к практической деятельности.

— И все-таки следует признать, что даже из числа участников конференции в науку и исследования пойдет лишь небольшой их процент.

— Это вполне нормальная ситуация. Не нужно ожидать, что большинство наших выпускников будет заниматься фундаментальной наукой. Важно, что их выбор будет осмысленным, и, даже отвергнув этот путь, они будут понимать, что такое наука и как ее достижения и разработки нужно использовать на практике для принятия управленческих решений. Одна из бед нынешних работников госаппарата кроется как раз в их довольно бедном бэкграунде и «туннельном» видении проблемы. Смею утверждать, что принятие многих неудачных решений и непринятие решений, которые давно назрели, связано не столько с коррупционной составляющей, сколько с узким пониманием процесса управления.

— По завершении конференции вы сказали, что наблюдаете за прогрессом студентов, в ней участвующих. В чем он выражается?

— В первую очередь, в растущем уровне докладов. Это видно из наших сборников, которые мы уже три года выпускаем по итогам студенческих конференций: если сличить их, нетрудно будет заметить, что качество статей с каждым годом повышается. Появляется все больше материалов, которые не просто нестыдно показать коллегам, но и по-настоящему интересно читать.

— То есть можно сказать, что ваши встречи проходят под девизом «больше докладов — хороших и разных!»?

— Тут есть и обратная сторона медали. Увеличивается количество не только хороших докладов, но и докладов вообще. На мой взгляд, на завершившейся конференции наблюдался даже их переизбыток. Если на первой секции презентация и обсуждение докладов шли в бодром, рабочем режиме, то ко второй секции было добавлено сразу пять докладов, что неизбежно отразилось на качестве дискуссии. Даже «закаленным» на конференциях людям трудно было сохранить внимание для анализа такого количества выступлений, тем более после напряженной первой секции — а что уж говорить о самих студентах.

— Означает ли это, что отбор докладов на дальнейшие студенческие конференции будет ужесточаться?

— По всей видимости, это придется делать, но предельно аккуратно. Отпугнуть высокими барьерами студентов, которые не вполне сформировали свое отношение к науке, очень легко. А нам бы не хотелось рубить на корню их еще не окрепшую мотивацию к участию в наших конференциях.

Одним из решений, над которым мы сейчас размышляем, мог бы стать переход студенческих конференций к классическому формату, то есть к назначению дискуссантов по серии докладов близкой тематики. Но тут приходится учитывать разный уровень подготовленности самих студентов: то, что представляется новым и неизведанным второкурснику, для пятикурсников, не говоря уже о профессорах, может оказаться «изобретением велосипеда». Впрочем, некоторые темы выглядят неисчерпаемыми. Например, о коррупции готовы говорить практически все студенты независимо от того, какими знаниями и информацией они в этой области обладают.

— Многое ли в такой ситуации зависит от мастерства ведущего секции, модератора дискуссии?

— Безусловно. Я бы выделил три модели ведения конференции. Первая — это модель «конферансье», который придает встрече некий дух раскованности, при этом по возможности оптимизируя и контролируя ход дискуссий. Вторая модель — «регистратор». В этом случае роль ведущего сводится к четкому слежению за соблюдением регламента выступлений. Третью модель я бы назвал «прокурорской» — ведущий строго и критически подходит к оценке каждого доклада, предъявляя автору список точечных вопросов. Но, войдя в эту роль, важно не переборщить с критикой и не подавить активность выступающих. Мне представляется, что оптимальный ведущий должен быть примерно на две трети «конферансье» и на треть — «прокурором».

Олег Серегин, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ