XX век в России был гораздо страшнее, чем какой-нибудь XII

Насколько страшным было ли Средневековье и насколько архаично современное российское общество, в программе «Гамбургский счет» на ОТР рассказал ведущий научный сотрудник научно-учебной лаборатории медиевистических исследований Высшей школы экономики Федор Успенский.

Публикуем выдержки из этой беседы и полную видеозапись интервью.

 

Была ли Древняя Русь открытой

Очень важно, о каком времени мы говорим. И ответ будет разным для разных временных периодов. Потому что одно дело домонгольская Русь с X века по начало XIII, и совершенно другое дело Русь какого-нибудь XIV, XV и тем более XVI века. В этом смысле Русь, как мне кажется, шла по пути от максимальной открытости и проницаемости для внешних влияний к постепенному закапсулированию. Огромную роль, конечно, здесь сыграло татаро-монгольское нашествие, которое отрезало просто Русь от всего цивилизованного мира в каком-то смысле. И отрезало надолго. Но и дальше, уже когда с татарами вопрос был не то чтобы решен, но как-то с ними научились жить, все равно Русь шла по пути капсуляции, консервации.

А если говорить об XI-XII веке, то Русь очень проницаема. Русские княжны все время выходят замуж на Запад. Огромное количество было выдано замуж и в Западную Европу, и в Северную Европу. Очень многие жены русских князей были взяты из немцев, из скандинавок, откуда угодно. Русские князья женились либо на представительницах западных династий, либо они брали в жены представительниц кочевого мира. Но это был только один тип жен или невест — это были только половчанки.

Было ли Средневековье страшным

Если говорить о Средневековье X-XIII века, то у меня все-таки нет ощущения, что этот мир был так страшен, так жесток. Он был очень другой! И мы невольно переносим свои какие-то взгляды — мы не можем этого не делать — на древность. Но, вообще говоря, XX век гораздо страшнее, чем какой-нибудь XII.

Все-таки такие массовые истребления людей были не знакомы человеку той поры. Показательны в этом смысле, например, скандинавы, эпоха викингов. Бородатые, озверевшие, осатаневшие викинги, которые истребляют все, что попадается на их пути. Вообще-то скандинавы бывали в Византии, были на службе у византийского императора. И известны их отзывы, их впечатления о жизни Византии. Они с ужасом говорят о тех порядках, которые царят в Византии, где человека, попавшего в опалу, кастрируют, выкалывают глаза, подвергают пыткам. Эти бородатые викинги, у которых с рук капает кровь, с ужасом говорят о том, что один человек делает с другим только потому, что того потребовала политическая ситуация.

Для этих варваров было дикостью то, что происходит в рафинированной и цивилизованной Византии. При этом скажем, что у скандинавов, которые не испытывали затруднений убить другого человека, не было смертной казни в праве.

Об архаичных чертах в современности

Мне-то как раз кажется, что русское общество до сих пор достаточно архаично. Пример — та же самая сфера имянаречения, как выбирают имена для детей. До сих пор ведь очень ориентируются на тех членов семьи, кто жив, а кто недавно ушел. Во многих семьях стараются назвать в честь недавно скончавшегося дедушки или прадедушки. В других семьях наоборот полностью от этого отказались и монотонно повторяют два-три имени не зависимо ни от чего, и варьируют их. Например, Константин-Михаил, Михаил-Константин, и так из поколения в поколение. Разные принципы бывают, но и тот и другой очень древние. Особенно, кода речь идет о наречении в честь недавно умершего члена семьи. Это ведь очень древний принцип, связанный с такой идеей, как переселение душ. То, что творится с народной религией, с народным православием в городской среде, во многом архаично. Я даже сейчас имею в виду не деревенскую жизнь, а именно городскую среду.

Современные народные культы в том виде, в каком они есть, несут в себе черты не православия, а языческой идеи, что у Бога можно очень хорошо попросить, и тогда все будет хорошо. А если не будет хорошо, то можно на Него обидеться. И у многих людей это происходит очень искренне, потому что они переживают за своих близких, которым либо грозит опасность, либо какое-то испытание. Они по инерции воспроизводят некий в общем даже дохристианский механизм взаимоотношения с высшими силами, ну, такого задабривания. Возьмите какие-нибудь похороны в деревенской среде. Я помню, на меня произвел очень большое впечатление эпизод в Подмосковье. Я случайно мальчиком оказался на похоронах, ну и, конечно, поневоле должен был в этом участвовать. И меня поразило, что люди бросали в могилу сигареты, деньги. Потом мужчины выпили водки и первую рюмку вылили в могилу. Такое ясное представление о том, как устроен загробный мир. Если он здесь курил, значит, ему и там надо будет покурить, поэтому надо ему пачку сигарет бросить.

Почему живучи суеверия

Это замечательный вопрос, на который у меня нет ясного ответа. Я не всегда понимаю, как архаическое доживает до наших дней. Видимо, есть какая-то особая информативная клетка в голове человека, который эту информацию сохраняет и воспроизводит. Поразительно, что, скажем, какие-то революционные события в истории населения России всегда взрывали, как перепаханная земля из глубины вырезается, пластом оказывается наверху, так и здесь во время революционных событий наверх выходили какие-то архаические вещи. Взять хотя бы революцию 1917 года и первое время после нее. Сколько архаики было вытащено наружу, вплоть до языковых вещей. Вот этим очень хорошо занимался великий русский славист Щелищев, который показывал, как во всяких аббревиатурах советских, министерствах новых возрождается древний облик слова, например, «драгметалл». Это же явное тяготение к архаике. А судьба останков Владимира Ильича Ленина — это чистой воды архаика, на которую весь мир смотрел, как на архаику и удивлялся.

Полная версия интервью на ОТР